ГЧ [Генератор чудес] - Юрий Долгушин

Немного спустя появились профессор Ридан с Наташей Девушка незаметно проскользнула в цех за профессором, но её тотчас же заметил Федор. Анна познакомила их, и с этого момента внимание главы бригады странным образом стало двоиться, распределяясь поровну между Наташей и всеми остальными людьми и событиями.

Все были в сборе, и Тунгусов, вкратце объяснив устройство сушилки, приступил к демонстрации ее работы. Гости расположились вдоль свободной стены цеха и затихли.

Снова повторился весь процесс сушки. Но теперь Тунгусов ушел с пульта и присоединился к зрителям. Никто не управлял машиной, никто не следил за показаниями приборов.

Автоматика вела процесс.

И когда дверца выходного отверстия захлопнулась за выскользнувшим из цеха огромным древесным стволом, взоры всех снова устремились к конструктору, и рукоплескания разорвали тишину.

Почетных гостей пригласили в клуб. К этому времени Вольский кончил доклад, и был объявлен перерыв. Все сидевшие в зале, разделившись на четыре группы, осмотрели цех и увидели работу машины.

Минут через сорок заседание возобновилось.

Возбужденная только что увиденным зрелищем, публика заняла места. Кто-то потребовал, чтобы все участники создания сушилки вышли на сцену, и собрание дружно поддержало это требование. Они были избраны в почетный президиум. Тут же взял слово директор.

— Предлагаю, — сказал он, — избрать и товарища наркома, как активного участника нашей работы, обеспечившего ее успех.

Сопровождаемый овациями, нарком поднялся на сцену и занял место около директора.

Много слов было сказано в этот вечер. Выступали участники работы, представители науки, предприятий, заинтересованных в том, чтобы использовать у себя почин фабрики. Последним вышел на трибуну нарком.

Он говорил о советской технике, освобождающей человека и преображающей его жизнь, и об освобожденных людях, ведущих эту технику все дальше вперед. Бодрая, энергичная речь его звала к новым победам, к новым смелым дерзаниям.

Когда он кончил, все вскочили с мест.

В грохоте оваций стихийно возникли ритмы гимна. Голоса мгновенно слились в один общий лад, и грянул «Интернационал».

Одна за другой, как отряды в марше, проходили в торжественной неподвижности зала широкие строфы партийного гимна.

Но вот в переднем ряду возникло движение.

Какая-то женская фигурка вдруг вырвалась вперед, быстро прошла вдоль рампы направо и исчезла в коридоре. Это была Наташа. «Что-то случилось», — подумала Анна, увидев ее со сцены и незаметно отступила назад, за кулисы. Через минуту, взволнованная, она снова вернулась, тихо подошла сзади к Тунгусову и, тронув его за рукав, увлекла в глубину сцены.

— Идите сюда! Наташа приготовила вам подарок.

— Николай Арсентьевич, — произнесла в полутьме Наташа прерывающимся шепотом. — Смотрите…

Она повернулась так, что полоса света со сцены упала на мятую бумажку, трепетавшую в ее руках. Николай увидел знакомые буквы: LMRWWAT.

— Смотрите… — И, прикасаясь кончиком указательного пальца к каждой букве, она раздельно произнесла… — Лишь… мы… работники… всемирной… великой…

— …армии труда! — вне себя почти крикнул Николай. Он запустил обе пятерни в волосы и, сжав их, дернул так, что на глазах выступили слезы. — Ну, конечно! Наташа, милая… — он схватил ее за руки и крепко сжал их, — как я вам благодарен! Вот, действительно, подарок! Это вы сейчас?

— Да, да, вот во время пения «Интернационала».

— Ну, молодец! Вот что, друзья… Немедленно нужно расшифровать сообщение немца. Едем ко мне сейчас же. Там нам никто не помешает.

Через несколько минут, как только закончилось торжественное собрание, друзья сели в автомобиль и помчались к центру.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

«ЛУЧИ СМЕРТИ»

Комната в подвальном этаже преобразилась. На одном из столов вместо чертежных инструментов и груды свёрнутых рулонов бумаги возникли скатерть, посуда, о происхождении которых Николай не имел ни малейшего представления. Лишние столы были отодвинуты подальше. Откуда-то появились стулья.

В то время, как Фёдор и тетя Паша, меняя «топографию местности», энергично налаживали импровизированный ужин, в котором все уже основательно нуждались, девушки с любопытством разглядывали удивительную обстановку жилища изобретателя. Николай между тем расчистил половину другого стола и, не теряя времени, принялся за работу. Девушки присоединились к нему.

— Очень интересно, как вы будете действовать дальше, — заметила Анна. — Я пока не понимаю, что дает нам разгадка этих букв.

— Да, она дает немного, — ответил Николай. — Только указывает источник, откуда можно извлечь настоящий ключ к шифру. Но этого достаточно. Остальное — вопрос времени. Мы перепробуем все возможные комбинации и найдем ключ… — Он взял лист бумаги и крупным, четким почерком написал на нем текст гимна. — Ну, давайте рассуждать. Итак, мы теперь знаем, что цифры, которыми написана вот эта радиограмма, обозначают буквы, взятые в каком-то порядке из текста «Интернационала». Можно, конечно, придумать множество разных сложных способов составления цифрового алфавита по данному тексту. Но в нашем случае, я думаю, способ должен быть очень простой, так как немец, уже достаточно законспирировал самый источник шифра. К тому же он не может рассчитывать на то, что мы — опытные криптографы… Поэтому начнем с одного из простейших приемов. Будем просто обозначать цифрами 1, 2, 3 и так далее по порядку каждую букву, попадающуюся в тексте. Возьмем первую строку: «Вставай, проклятьем заклейменный»… Она, конечно, даст нам максимум знаков.

— Начнем с нуля. Смотрите: «в» — это 0, «с» — 1, «т» — 2, «а» — 3, «в» — уже было, пропускаем, «а» — тоже, «и» — будет 4… Анна Константиновна, а вы пока напишите отдельно столбиком латинский алфавит, только прибавьте туда после «с» — «ch» в три смягченных согласных: «д», «ц» и «ь». Так полагается в радистской азбуке.

— Есть! Интересно только, как вы приведете этот радиолатинский алфавит в соответствие с русским.

— Ничего не может быть проще.

— Но ведь в латинском алфавите двадцать шесть букв, с вашим добавлением будет тридцать, а в русском — тридцать две. К тому же таких букв, как «я», «щ», «ч», «ы», «ь», нет в латинском, а у вас в тексте «Интернационала» они уже занумерованы. А в латинском есть «j», «q», «х», «у», «z», которых нет в русском.

— Ничего, Анна Константиновна. Это соответствие уже установлено международной практикой радистов. Мы всегда записываем принимаемые знаки Морзе латинскими буквами, независимо от того, на каком языке идет передача. И прочесть такой текст, зная язык передачи, всегда можно, потому что некоторые знаки имеют для каждого языка свое определенное значение. Например, четыре точки означают латинское «h» и русское «х»; два тире—точка—тире — это латинское «q» или русское «щ»; три точки—тире—латинское «V» или русское «ж», и так далее.